Неточные совпадения
Ни
дать ни взять юродивый,
Стоит,
вздыхает, крестится,
Жаль было нам глядеть,
Как он перед старухою,
Перед Ненилой Власьевой,
Вдруг на колени пал!
Как бы то ни было, но Беневоленский настолько огорчился отказом, что удалился в дом купчихи Распоповой (которую уважал за искусство печь пироги с начинкой) и, чтобы
дать исход пожиравшей его жажде умственной деятельности, с упоением предался сочинению проповедей. Целый месяц во всех городских церквах читали попы эти мастерские проповеди, и целый месяц
вздыхали глуповцы, слушая их, — так чувствительно они были написаны! Сам градоначальник учил попов, как произносить их.
— Да что же в воскресенье в церкви? Священнику велели прочесть. Он прочел. Они ничего не поняли,
вздыхали, как при всякой проповеди, — продолжал князь. — Потом им сказали, что вот собирают на душеспасительное дело в церкви, ну они вынули по копейке и
дали. А на что — они сами не знают.
Он улегся в темноте и долго
вздыхал и охал; наконец захрапел, а я предался размышлениям, которые во всю ночь ни на одну минуту не
дали мне задремать.
—
Давайте прекратим разговор о политике, пока она еще не перессорила нас, — сказала Елена, утомленно
вздохнув.
— Лидию кадеты до того напугали, что она даже лес хотела продать, а вчера уже советовалась со мной, не купить ли ей Отрадное Турчаниновых? Скучно
даме. Отрадное — хорошая усадьба! У меня — закладная на нее… Старик Турчанинов умер в Ницце, наследник его где-то заблудился… —
Вздохнула и, замолчав, поджала губы так, точно собиралась свистнуть. Потом, утверждая какое-то решение, сказала...
— На природу все жалуются, и музыка об этом, — сказала Дуняша,
вздохнув, но тотчас же усмехнулась. — Впрочем, мужчины любят петь: «Там за
далью непогоды есть блаженная страна…»
Митрофанов,
вздохнув, замолчал, как бы
давая Самгину время принять какое-то решение, а Самгин думал, что вот он считал этого человека своеобразно значительным, здравомыслящим…
В нем что-то сильно работает, но не любовь. Образ Ольги пред ним, но он носится будто в
дали, в тумане, без лучей, как чужой ему; он смотрит на него болезненным взглядом и
вздыхает.
— Та совсем дикарка — странная такая у меня. Бог знает в кого уродилась! — серьезно заметила Татьяна Марковна и
вздохнула. — Не надоедай же пустяками брату, — обратилась она к Марфеньке, — он устал с дороги, а ты глупости ему показываешь.
Дай лучше нам поговорить о серьезном, об имении.
— Расстаться! Разлука стоит у вас рядом с любовью! — Она безотрадно
вздохнула. — А я думаю, что это крайности, которые никогда не должны встречаться… одна смерть должна разлучить… Прощайте, Марк! — вдруг сказала она, бледная, почти с гордостью. — Я решила… Вы никогда не
дадите мне того счастья, какого я хочу. Для счастья не нужно уезжать, оно здесь… Дело кончено!..
Старуха перекрестилась,
вздохнула и знаком показала, что не может говорить, чтобы
дали ей пить.
— Нет, нет: бабушка и так недовольна моею ленью. Когда она ворчит, так я кое-как еще переношу, а когда она молчит, косо поглядывает на меня и жалко
вздыхает, — это выше сил… Да вот и Наташа. До свидания, cousin.
Давай сюда, Наташа, клади на стол: все ли тут?
«Постойте,
дайте проехать, вы видите…» С мучительным ощущением проехали мы поворот и
вздохнули свободно, когда дорога опять расширилась.
—
Дайте пройти Бискайскую бухту — вот и будет вам тепло! Да погодите еще, и тепло наскучит: будете
вздыхать о холоде. Что вы все сидите? Пойдемте.
Да я ли один скучаю? Вон Петр Александрович сокрушительно
вздыхает, не зная, как он будет продовольствовать нас:
дадут ли японцы провизии, будут ли возить свежую воду; а если и
дадут, то по каким ценам? и т. п. От презервов многие «воротят носы», говорит он.
Зато эта почтенная
дама постаралась вознаградить себя мимикой, причем несколько раз самым многознаменательным образом указывала глазами Марье Степановне то на Привалова, то на Надежду Васильевну, тяжело
вздыхала и скромно опускала глаза.
Бывают времена, в которые люди мысли соединяются с властью, но это только тогда, когда власть ведет вперед, как при Петре I, защищает свою страну, как в 1812 году, врачует ее раны и
дает ей
вздохнуть, как при Генрихе IV и, может быть, при Александре II.
— Фу-ты, пропасть! — восклицает она, — то туда, то сюда!
вздохнуть не
дадут! Ступай, Сергеич; сейчас, следом же за тобой иду.
И никто ему не поставит в заслугу, что он, например, на Масленице, ради экономии, folle journйe у себя отменил; никто не скажет: вот как Федор Васильич нынче себя благоразумно ведет — надо ему за это
вздохнуть дать!
Епиходов. Несомненно, может, вы и правы. (
Вздыхает.) Но, конечно, если взглянуть с точки зрения, то вы, позволю себе так выразиться, извините за откровенность, совершенно привели меня в состояние духа. Я знаю свою фортуну, каждый день со мной случается какое-нибудь несчастье, и к этому я давно уже привык, так что с улыбкой гляжу на свою судьбу. Вы
дали мне слово, и хотя я…
Все много пили, ели,
вздыхая тяжко, детям
давали гостинцы, по рюмке сладкой наливки, и постепенно разгоралось жаркое, но странное веселье.
В длинные зимние ночи он пишет либеральные повести, но при случае любит
дать понять, что он коллежский регистратор и занимает должность Х класса; когда одна баба, придя к нему по делу, назвала его господином Д., то он обиделся и сердито крикнул ей: «Я тебе не господин Д., а ваше благородие!» По пути к берегу я расспрашивал его насчет сахалинской жизни, как и что, а он зловеще
вздыхал и говорил: «А вот вы увидите!» Солнце стояло уже высоко.
Если бы оно не
вздыхало неуловимой для глаза, но ощутимой в лодке широкой зыбью, его можно было бы принять за тяжелый расплавленный металл, застывший и отшлифованный без меры в длину и без конца в ширину, уходящий в синеющую
даль, где столпились белые кучевые облака с закругленными краями.
Не любила кабатчица вечно канючившую старуху, но слушает-слушает и пожалеет: то хлеба
даст, то деньгами ссудит, а сама только
вздохнет.
— Ах! Ну, ладно уж! —
вздохнул Сенька. — Так я лучше тебе вечером бы сам привез… Право, Тамарочка?.. Очень мне невтерпеж без тебя жить! Уж так-то бы я тебя, мою милую, расцеловал, глаз бы тебе сомкнуть не
дал!.. Или прийти?..
Достаточно было возобновления этой остроты, чтобы все засмеялись, и разговор наш прекратился. Машенька
вздохнула свободно и, чтобы
дать другое направление мыслям, обратилась к черненькому Головлеву с вопросом...
А она все стонет.
Дала ей баба воды испить; полежала она с часочек, ну, и
вздохнула словно маленько.
Аксинья Ивановна тяжело
вздыхает и, сев у окна, устремляет свои взоры в синюю
даль, в которой рисуется ей молодой князь Чебылкин в виде
— Пообещалась, баушка; вот третий год замужем, а деток все бог не
дает… Старуха
вздыхает.
Скопищев (
вздыхая). Нам, брат, с тобою не
дадут!
В сопровождении своих двух спутников взбирался он по лестнице во второй этаж — как вдруг из темного коридорчика проворными шагами вышла женщина: лицо ее было покрыто вуалью; она остановилась перед Саниным, слегка пошатнулась,
вздохнула трепетно, тотчас же побежала вниз на улицу — и скрылась, к великому изумлению кельнера, который объявил, что «эта
дама более часа ожидала возвращения господина иностранца».
— Я сказала, что приведу вас к лесу, к горам… Вот они, горы! — Точно: покрытые высоким лесом, зачинались горы шагах в двухстах от того места, куда вылетели лихие всадники. — Смотрите: вот и дорога. Оправимтесь — и вперед. Только шагом. Надо
дать лошадям
вздохнуть.
Кое-как я стал добираться до смысла, но профессор на каждый мой вопросительный взгляд качал головой и,
вздыхая, отвечал только «нет». Наконец он закрыл книгу так нервически быстро, что захлопнул между листьями свой палец; сердито выдернув его оттуда, он
дал мне билет из грамматики и, откинувшись назад на кресла, стал молчать самым зловещим образом. Я стал было отвечать, но выражение его лица сковывало мне язык, и все, что бы я ни сказал, мне казалось не то.
— Семен Яковлевич, скажите мне что-нибудь, я так давно желала с вами познакомиться, — пропела с улыбкой и прищуриваясь та пышная
дама из нашей коляски, которая заметила давеча, что с развлечениями нечего церемониться, было бы занимательно. Семен Яковлевич даже не поглядел на нее. Помещик, стоявший на коленях, звучно и глубоко
вздохнул, точно приподняли и опустили большие мехи.
— Ох-ох-ох! — сказал старик, тяжело
вздыхая, — лежит Афанасий Иваныч на дороге изрубленный! Но не от меча ему смерть написана. Встанет князь Афанасий Иваныч, прискачет на мельницу, скажет: где моя боярыня-душа, зазноба ретива сердца мово? А какую
дам я ему отповедь? Не таков он человек, чтобы толковать с ним. Изрубит в куски!
Она, безмолвна и уныла,
Одна гуляет по садам,
О друге мыслит и
вздыхаетИль, волю
дав своим мечтам,
К родимым киевским полям
В забвенье сердца улетает...
— Благодарю его… открыл мой ум и смысл,
дал зреть его дела, — проговорил старик и,
вздохнув, закрыл глаза.
Термосесов
вздохнул и, тихо освободив руку своей
дамы, проговорил...
— Правда, истинная правда, — отвечал,
вздохнув, ротмистр. — Вот мы с лекарем маленькую новость сделали:
дали Варнаве мертвого человека сварить, а и то сколько пошло из этого вздора! Кстати, дьякон: ты, брат, не забудь, что ты обещал отобрать у Варнавки эти кости!
Он крепко
вздохнул и посмотрел в последний раз на океан. Солнце село. Туманная дымка сгущалась, закрывая бесконечные
дали. Над протянутой рукой «Свободы» вспыхнули огни…
— Много что-то для нашей стороны, —
вздохнула барыня. — В мое время такой платы не знали… А здесь, если хочешь получить тридцать, то поди вот к нему. Он тебе
даст тридцать рублей, отдельную комнату и сколько хочешь свободного времени… днем…
Всю дорогу грусть томила Передонова. Враждебно все смотрело на него, все веяло угрожающими приметами. Небо хмурилось. Ветер дул навстречу и
вздыхал о чем-то. Деревья не хотели
давать тени, — всю себе забрали. Зато поднималась пыль длинною полупрозрачно-серою змеею. Солнце с чего-то пряталось за тучи, — подсматривало, что ли?
Вздыхая и не спеша, за ними шёл Базунов, Ревякин стремительно подбегал к
дамам, приглашая их разделить компанию, они, жеманясь, отказывались, комната наполнялась оживлённым шумом, смехом, шелестом юбок, звоном стекла, чавканьем и похвалами умелой хозяйке.
Вот почему он и
дал спокойно
вздохнуть Фалалею.
— Дай-то бог! — заключает Фома Фомич, благочестиво
вздыхая и подымаясь с кресла, чтоб отойти к послеобеденному сну. Фома Фомич всегда почивал после обеда.
Он был либерален, и она была либеральна. Оба выписали из Петербурга двух товарок ее по институту, ходивших с стрижеными волосами и отрицавших авторитеты, и ездили с ними в открытых экипажах по городу. Оба страстно желали, чтоб торговля развивалась, а судоходство оправдывало надежды начальства. Оба верили, что кредит возродит земледелие и
даст толчок нашей заснувшей промышленности. И в ожидании всего этого оба сладко
вздыхали…
Дмитрий Павлыч остановился, чтобы перевести дух и в то же время
дать возможность почтенным представителям сказать свое слово. Но последние стояли, выпучивши на него глаза, и тяжко
вздыхали. Городской голова понимал, однако ж, что надобно что-нибудь сказать, и даже несколько раз раскрывал рот, но как-то ничего у него, кроме «мы, вашество, все силы-меры», не выходило. Таким образом, Митенька вынужден был один нести на себе все тяжести предпринятого им словесного подвига.
Я подошел к столу с новыми своими знакомыми, но так как не хватало стульев, Бавс поймал пробегающего мимо мальчишку,
дал ему пинка, серебряную монету, и награжденный притащил из ресторана три стула, после чего,
вздохнув, шмыгнул носом и исчез.
— Он было хотел меня задержать, да Кирша себе на уме! По мне, лучше быть простым казаком на воле, чем атаманом под палкою какого-нибудь боярина. Ну что, Юрий Дмитрич, — вам, чай, пора
дать коням
вздохнуть?